stzozo

Таковая эксплуатация возможна при феодализме (барином крепостного), может быть - при коммунизме (парткомом колхозника). Там, где есть личная зависимость человека от человека.
При капитализме возможна только эксплуатация человека обществом.
Допустим, промышленник заставляет рабочего работать много, а платит мало.
Если рабочего это не устраивает - он уволится и наймется в другое место.
Засада в том, что везде в стране условия работы такие же.
Эксплуататором этого рабочего является не конкретный работодатель, а все работодатели разом. А еще те, кто не позволяет кому-либо создать предприятие с более человечными условиями. Вся система.
Навар с труда этого рабочего получают все бенефициаторы системы, соответственно своему положению в иерархии.
(рыночные отношения и личная свобода - необходимые, но недостаточные условия справедливого общества)

Говорят, одно из слабых мест свободного рынка - выгодно делать вещи, которые быстро ломаются (чтоб покупали еще).
А я подумал, что не стоит винить свободный рынок, в нем эта проблема отчасти решаема.
Например, создать контору, страхующую краны жильцов.
Эта контора заинтересована рекомендовать своим клиентам самую надежную сантехнику.
Но так не происходит.
А почему?
Потому что рынок надежно схвачен теми, кто делает быстроломающуюся сантехнику, и если создать такую контору - они на нее натравят свою ручную государственную дубинку.

Не знаю, это сырые мысли.

Я под впечатлением: давеча узнал, что двести лет назад британский парламент (как и, небось, другие парламенты) мог даровать монополию определенной фирме в определенной отрасли.
Хотя я и раньше знал, что сто лет назад полиция в драке всегда принимала сторону более богатого.

Что мы имеем?

Двести лет назад развалился феодализм, люди стали формально равны в правах.
Основной общественной силой стал капитал. Он подчинил себе государство и заставил действовать в своих интересах.
Чем больше у тебя денег - тем более государство отступает от справедливости в твою пользу. Причем если у тебя денег в два раза больше - твое влияние возрастает не в два, а скажем, в три раза.
Я это назвал экономический феодализм.

Эта формация для простого человека немного лучше предыдущей, но тоже очень несправедлива.
Все последние двести лет она понемногу эволюционировала в сторону экономической свободы и подлинного равенства перед законом, но это превращение было скорее имитационным, нежели настояшим.
Простые люди могут начать догадываться, что система работает против них, и создать запрос на ее изменение. Что ударит по карманам крупного капитала и бюрократии.
Поэтому существует система мифов, поддерживающих эту несправедливость.
Этой цели служит целая академическая дисциплина: экономисты. Их задача - доказывать, что власть капитала - это и есть экономическая свобода.

К сожалению, возникла тупиковая ветвь: левая. Она относительно влиятельна и до сих пор.
Запрос на нее появился в силу очевидной несправедливости экономического феодализма. Но поскольку экономический феодализм маскировался под экономическую свободу, то и главным врагом была обьявлена экономическая свобода.
Коммунисты и анархисты хотят захватить власть недемократическим путем и учредить экономический тоталитаризм.
Социал-демократы, крепко встроившись в развитый экономический феодализм, активно взращивают халявщиков. Я когда-то писал, первоначальная цель была благородна, но неправильна, и неактуальна сейчас.

Так нужна ли революция?
Развитые государства, имхо, крепко дискредитированы этой ложью. Они безо всяких революций являются продолжателями тех государств, которые раздавали ярлыки на монопольность.
Они и сейчас занимаются очковтирательством.

Хочется еще заметить про квазикульт победы над фашизмом. Во времена Гитлера его взгляды были популярны почти во всех странах Европы, линия фронта была перпендикулярна к тому качеству, которое сегодня называется фашизмом.
Вскоре после Второй Мировой от "фашизма" пришлось отказаться, поэтому всех собак повесили на Гитлера: он ведь продул. Пожалуй, он был более фашист, чем в среднем победители, но лишь немногим более.
Опять же, сегодняшние государства являются продолжателями тех государств, которые, к примеру, угробили Тьюринга.
Но им нужно отбелиться, потому они страстно блюдут культ победы над фашизмом.
Вот уголовная статья за отрицание Холокоста - это ж позорище! И никто, кроме самих отрицателей, не решается взывать к ее отмене.

Человек, который подумывает о революции в формально демократической стране, должен сперва попробовать победить на честных выборах.
Если ему это удастся - пусть преобразовывает государство конституционным путем. Никто ему слова плохого не скажет.
Если на каком-то этапе демократической процедуры возникнет обструкция - надо сразу ловить государство за руку и кричать: "Ага! Люди, смотрите, никакая это не демократия, вас дурят!" Этот призыв хорошо зажгет сердца, и он правилен.
А если народ не хочет видеть тебя во главе государства - что ж, на зеркало неча пенять, коли рожа крива.

Какой из этих двух сценариев прокатит в каждой из развитых стран - я не знаю.

Если меня спросят, считаю ли я себя политически левым - отвечу, что я левый в широком смысле.
Интересно, что девиз "свобода, равенство, братство" - общий для французской республики и для коммунистов.
Но я решил наполнить его реальным смыслом.