stzozo

http://taki-net.livejournal.com/1981881.html
Что не так (почти) во всех спорах о копирайте? А то, что они напоминают примерно такую фантастическую ситуацию:

- в Тридесятом королевстве нет и никогда не было полиции и уголовного суда, но случаи убийств достали народ, и он упросил издать указ о предотвращении убийств. Так как поимка и наказание убийцы даже не обсуждается (это, очевидно, невозможно - ведь свидетелей обычно нет), то решено наказывать жителей квартала, в котором убийство случилось: одного выбранного жребием вешают, остальных облагают штрафом. Эта мера кое-как работает, так как жители многих кварталов устроили патрулирование и подозрительных личностей с оружием выгоняют за границы, и так же поступают с соседями, когда те начинают агрессивно ссориться.

Так вот, понятно, что в Тридесятом королевстве будут примерно такие споры:

- (перечень жутких историй, как на несчастных, невинных людей выпал жребий, и как разоренные штрафом бедняки утопились в колодце) долой проклятый закон! господь никому не обещал жить вечно! почему из-за скверной смерти никчемного обывателя должны казнить и разорять кого-то? Долой предотвращение убийств!

- человеческая жизнь - высшая ценность, а убийство - самый страшный грех; между тем, благодаря закону, число убийств упало на 93,4%, так что даже с учетом превентивных казней - получается громадная экономия человеческих жизней, а вы подлецы и циники, пособники убийц.

Вот примерно так у нас спорят о копирайте. Одна сторона говорит о праве автора на вознаграждение его труда, вторая - о правовом механизме реализации этого права - вручении автору, а чаще совершенно посторонним лицам (издателю, наследникам автора) права произвольной цензуры творческих произведений (запрета на копирование). При этом каждая сторона уверена, что на ее стороне - моральная правда.

А ведь так ого и есть, просто это правды разного уровня:

- автор имеет право на то, чтобы его труд, как и всякий труд, был оплачен;

- способ этой оплаты (право запрещать распространение произведения, право, передаваемое другим лицам) - есть безусловное зло, разновидность цензуры.

Проблема в том, что общество не придумало альтернативных способов этого вознаграждения; например, принудительное отчисление обязательной суммы с любой НОВОЙ копии требует кропотливой работы и от агентов автора, и от правоохранителей, проще позволить автору вообще запрещать новые копии и торговать такими запретами. Проще - но это зло.

Так вот, в мире реальности приходится мириться со злом, но совершенно не обязательно его переименовывать в добро. В качестве первого шага - давайте признаем копирайт злом. В качестве второго - будем искать шаги, которые позволят убрать наиболее злостные его аспекты, при этом наименее вознаграждающие автора. Например, уже сейчас можно было бы ввести принцип недискриминации (каждая сделка по продаже должна быть публичной, и любой другой покупатель имеет право на не худшие условия), ограничить срок копирайта и изменить правила его исчисления так, чтобы наследники могли пользоваться этим правом скорее в виде исключения, установить прозрачные правила ОБЯЗАТЕЛЬНОГО выкупа в публичный доступ (при предъявлении определенной суммы правообладаель не вправе отказаться от продажи в общий доступ) и т.п. Все эти меры, в основном не ухудшая финансовое положение авторов, смогут исключить наиболее злостные последствия копирайта.

Разумеется, если наша цель именно такова, а не "наказать зажравшихся звезд".

Говорят, одно из слабых мест свободного рынка - выгодно делать вещи, которые быстро ломаются (чтоб покупали еще).
А я подумал, что не стоит винить свободный рынок, в нем эта проблема отчасти решаема.
Например, создать контору, страхующую краны жильцов.
Эта контора заинтересована рекомендовать своим клиентам самую надежную сантехнику.
Но так не происходит.
А почему?
Потому что рынок надежно схвачен теми, кто делает быстроломающуюся сантехнику, и если создать такую контору - они на нее натравят свою ручную государственную дубинку.

Не знаю, это сырые мысли.

Я под впечатлением: давеча узнал, что двести лет назад британский парламент (как и, небось, другие парламенты) мог даровать монополию определенной фирме в определенной отрасли.
Хотя я и раньше знал, что сто лет назад полиция в драке всегда принимала сторону более богатого.

Что мы имеем?

Двести лет назад развалился феодализм, люди стали формально равны в правах.
Основной общественной силой стал капитал. Он подчинил себе государство и заставил действовать в своих интересах.
Чем больше у тебя денег - тем более государство отступает от справедливости в твою пользу. Причем если у тебя денег в два раза больше - твое влияние возрастает не в два, а скажем, в три раза.
Я это назвал экономический феодализм.

Эта формация для простого человека немного лучше предыдущей, но тоже очень несправедлива.
Все последние двести лет она понемногу эволюционировала в сторону экономической свободы и подлинного равенства перед законом, но это превращение было скорее имитационным, нежели настояшим.
Простые люди могут начать догадываться, что система работает против них, и создать запрос на ее изменение. Что ударит по карманам крупного капитала и бюрократии.
Поэтому существует система мифов, поддерживающих эту несправедливость.
Этой цели служит целая академическая дисциплина: экономисты. Их задача - доказывать, что власть капитала - это и есть экономическая свобода.

К сожалению, возникла тупиковая ветвь: левая. Она относительно влиятельна и до сих пор.
Запрос на нее появился в силу очевидной несправедливости экономического феодализма. Но поскольку экономический феодализм маскировался под экономическую свободу, то и главным врагом была обьявлена экономическая свобода.
Коммунисты и анархисты хотят захватить власть недемократическим путем и учредить экономический тоталитаризм.
Социал-демократы, крепко встроившись в развитый экономический феодализм, активно взращивают халявщиков. Я когда-то писал, первоначальная цель была благородна, но неправильна, и неактуальна сейчас.

Так нужна ли революция?
Развитые государства, имхо, крепко дискредитированы этой ложью. Они безо всяких революций являются продолжателями тех государств, которые раздавали ярлыки на монопольность.
Они и сейчас занимаются очковтирательством.

Хочется еще заметить про квазикульт победы над фашизмом. Во времена Гитлера его взгляды были популярны почти во всех странах Европы, линия фронта была перпендикулярна к тому качеству, которое сегодня называется фашизмом.
Вскоре после Второй Мировой от "фашизма" пришлось отказаться, поэтому всех собак повесили на Гитлера: он ведь продул. Пожалуй, он был более фашист, чем в среднем победители, но лишь немногим более.
Опять же, сегодняшние государства являются продолжателями тех государств, которые, к примеру, угробили Тьюринга.
Но им нужно отбелиться, потому они страстно блюдут культ победы над фашизмом.
Вот уголовная статья за отрицание Холокоста - это ж позорище! И никто, кроме самих отрицателей, не решается взывать к ее отмене.

Человек, который подумывает о революции в формально демократической стране, должен сперва попробовать победить на честных выборах.
Если ему это удастся - пусть преобразовывает государство конституционным путем. Никто ему слова плохого не скажет.
Если на каком-то этапе демократической процедуры возникнет обструкция - надо сразу ловить государство за руку и кричать: "Ага! Люди, смотрите, никакая это не демократия, вас дурят!" Этот призыв хорошо зажгет сердца, и он правилен.
А если народ не хочет видеть тебя во главе государства - что ж, на зеркало неча пенять, коли рожа крива.

Какой из этих двух сценариев прокатит в каждой из развитых стран - я не знаю.

Если меня спросят, считаю ли я себя политически левым - отвечу, что я левый в широком смысле.
Интересно, что девиз "свобода, равенство, братство" - общий для французской республики и для коммунистов.
Но я решил наполнить его реальным смыслом.